Реабилитация после онкологических заболеваний
Если рак поймали на ранней стадии, современная онкология знает, как не дать человеку умереть. Но даже после удачного лечения рак может вернуться. Доктор Шишонин рассказывает о секретах послеонкологической реабилитации
Итак, рак, господи пронеси… Ужасающая болезнь с неизвестными науке причинами. Но у вас наверняка своя точка зрения на эту проблему…
– Знаете, чтобы понять природу онкологических болезней, нужно совершить небольшой экскурс в физику и понять, что представляет собой человеческий организм в целом. В представлении современной медицины человек – это сложная система, состоящая из каких-то органов, тканей, соединительных элементов. В общем, нечто вроде машины, некий объект. Но человек – это не объект. Человек – это процесс, который внешне выглядит как объект.
Представьте себе воронку воды. Если этот водяной вихрь сфотографировать, то есть взять мгновенный срез, мы увидим конусообразный объект. Но мы же понимаем, что это иллюзия и воронка представляет собой не объект, а непрерывный локальный процесс, производимый средой. И если этот процесс прекратится, воронка исчезнет. Она может существовать только в динамике. Каждая частичка воды, которая составляет воронку, не задерживается в ней – она входит в неё, проходит по спирали и выходит. Зашла-прошла-вышла, зашла-прошла-вышла… Воронку образует силовой процесс, который формирует из окружающего вещества определённую структуру.
То же самое с нашим организмом – ни один атом, поступающий в него, в нём не задерживается, он проходит по кругам биохимического реактора и рано или поздно организм покидает. Просто организм представляет собой целый комплекс разных «воронок» – дыхательный круговорот, пищеварительный, водный… Организм – это вихрь материи, просто очень медленный, поэтому нам он представляется объектом.
И вот, понимая, что человек – это процесс или, говоря языком термодинамики, открытая система, в которую поступают энергия и вещество, легче становится понять причину опухолевых поражений. Первый закон термодинамики гласит: количество энергии, которое передано системе, идёт на изменение её внутренней теплоты и на совершение системой внешней работы. С пищей и вдыхаемым кислородом мы получаем энергию. При этом температуру тела организм поддерживает стабильной, это константа. Поднять температуру, чтобы рассеять лишнюю энергию в виде тепла, организм не может, иначе произойдёт коагуляция белков и человек умрёт. Значит, полученная с пищей энергия должна уходить на внешнюю работу. Если она не уходит, организму приходится эту лишнюю энергию где-то складировать.
Например, в виде жира.
– Например, накапливает в виде жира. А также «запаковывает» эту избыточную энергию в виде различных плотных образований, то есть сложных материальных структур. Чем сложнее построенная структура, чем больше лишней энергии в неё удаётся впихнуть. Например, атеросклеротическая бляшка, камень в желчном пузыре и любое лишнее образование в организме, если исходить из физики, это всего лишь попытка системы не допустить перегрева и затолкать куда-то лишнюю энергию. Которая в конечном итоге идёт на разрушение самого организма. Онкологические процессы – одна из разновидностей этого явления. Организм находит способ избавиться от лишней энергии – направляет её на выращивание новых тканей.
Это мы сейчас нарисовали общефизическую картину. А как она реализуется на уровне биологии, на клеточном уровне? С помощью механизма критической адаптации! Сейчас расскажу, что это такое…
Все наши ткани устроены следующим образом. Поскольку тело – это процесс, должны где-то образовываться из поступающего вещества новые клетки и куда-то уходить старые клетки, изношенные. Синтез и распад – альфа и омега организма. Материальный вихрь начинается с синтеза и заканчивается распадом.
Синтез осуществляют стволовые клетки. Они сидят во всех тканях и, словно муравьиные матки, беспрерывно рождают новые клетки разных органов, для этого к каждой «матке» через кровеносный капилляр подаётся питание и кислород. А когда рождённая клетка отслужит своё, её разбирают на части макрофаги – особые клетки из «службы безопасности» организма. Они же следят за всякими чужаками и убивают перерождающиеся клетки, если их находят. Всё прекрасно.
Теперь представьте себе, что у человека начался, ну, скажем, атеросклероз. Вообще, атеросклероз – это первый шаг к раку. У нас люди рака ужасно боятся, поскольку понимают, что внутри них поселилась неконтролируемая клеточная опухоль. Но те люди, которые читали наши прежние статьи и помнят, что атеросклеротические бляшки – это не оседающий на стенках сосудов холестерин, а набитые холестерином так называемые пенистые клетки, находящиеся под слоем сосудистого эпителия, должны отдавать себе отчёт, что атеросклеротические бляшки – тоже клеточные опухоли. И эти опухоли – предтечи опухолей злокачественных.
Почему?
– Представьте себе, что атеросклеротическая бляшка перекрыла вам просвет сосуда, нарушив приток крови к сидящей в ткани стволовой клетке или целой группе клеток. А стволовые клетки очень активны, они всё время жадно питаются, потому что постоянно делятся. Им нужно много сахара и кислорода. И если такая клетка вдруг попадает в режим голодания, то, поскольку аппетит у неё не пропадает, она начинает переходить в другой режим метаболизма, то есть адаптироваться к критической ситуации. Она перестраивается с кислородного типа питания на бескислородный, гликолизный. Известно, что все раковые клетки работают в гликолизном режиме, и у них до 400 раз выше потребление глюкозы, чем у клеток нормальных! Это доказал ещё нобелевский лауреат Отто Варбург, открывший цитохромоксидазный цикл и разработавший биохимическую теорию рака. Видов рака очень много, но Варбург увидел, что онкологические клетки всех типов отличаются одним – кислородный метаболизм у них заменён анаэробной ферментацией глюкозы.
Варбург даже ставил такие опыты над животными – частично пережимал ток крови в сосудах. И в областях «ниже по течению» у подопытных стабильно начинал возникать экспериментальный рак – целые популяции раковых клеток.
Но поскольку анаэробный процесс энергетически менее выгодный, раковой клетке нужно огромное количество глюкозы. Она начинает отнимать её у окружающих тканей и выделяет биохимические факторы, которые приводят к сосудистым разрастаниям, ведь ей нужны сосуды, приносящие глюкозу! А как только крохотная опухоль прорастает новыми сосудиками, она уже далее начинает расти катастрофическими темпами.
Почему же добрые старики-макрофаги не убивают эти атипичные мерзкие клетки?
– В-первых, если нарушен приток крови в ткани, туда и макрофагов меньше будет доставлено. А во-вторых, макрофаги работают на кислороде. Мало кислорода – плохая работа. Не справляются. Когда же опухоль прорастает новыми сосудами, раковых клеток становится так много, что макрофаги не справляются. К тому же часто перерождённым клеткам удаётся замаскироваться под «своих».
Бывают формы рака очень агрессивные, бывают менее агрессивные. А бывают и вообще доброкачественные опухоли. От чего это зависит?
– От того, где и какой сосудик был больше пережат. Если непосредственно ведущий к стволовой клетке, которая всегда очень активна, то рак будет весьма агрессивным. Если к клетке, которая проходит дифференцировку, то есть превращается в специфическую клетку какого-то органа, то рак будет менее агрессивным. Если же перерождается уже прошедшая тканевую дифференцировку клетка, то возникают неагрессивные, так называемые доброкачественные опухоли – например, бородавки или папилломы. Вообще же, раки железистых тканей – печени, поджелудочной, щитовидки – очень агрессивны, поскольку клетки желёз очень активные сами по себе и быстро меняемые.
Слава богу, современная онкология может не дать человеку умереть от рака, если рак поймали вовремя. Для этого применяют разные методы, включая хирургию. А вот как потом не дать человеку снова заболеть, ведь если рак возник один раз, он может случиться и второй? Единственное, что пока придумала медицина, – регулярно делать обследования после операции. Если форма рака была агрессивная, проверяться через полгода. Если менее агрессивная форма – через год. Посмотрели – нету, уф, слава богу!.. А пациенту-то что делать? Он ждёт каждого обследования, как приговора. На этот раз пронесло, а что будет через год?
Поэтому, если вам удачно удалили опухоль, радоваться рано. Вы ходите по минному полю. Вас поставят на учёт и будут наблюдать, дабы не прохлопать рецидив. А рецидив случится обязательно, если человек не изменит образ жизни.
Вспоминайте наши рассуждения о физике и о вихрях. Если человек представляет собой такой вихрь, в котором вещество плохо циркулирует, норовит застояться; если приток энергии больше расхода, то есть человек мало двигается, организм найдёт способ, во что эту энергию превратить – например, в неконтролируемое клеточное деление.
Поэтому главный принцип послеонкологической реабилитации – направить человека в режим активного движения. В США есть Детский госпиталь святого Иуды – крупнейший научный центр по детскому раку с оборотом в миллиард долларов в год. Они одними из первых начали применять у детей-лейкозников после химиотерапии и операции по пересадке костного мозга активные двигательные программы. И статистически подтвердили, что простое увеличение физической активности снижает в разы частоту рецидивов. Позже данный эффект был подтверждён и для взрослых. Для онкологов это непонятный клинический феномен. Для меня – естественное следствие термодинамики.
Поэтому тем, кто приходит ко мне в клинику на реабилитацию после онкологии, я рекомендую полностью поменять образ жизни. Такие люди у меня не менее трёх раз в неделю по два часа занимаются в зале до седьмого пота и обязательно много гуляют – по 15–20 километров в день. За много лет практики я заметил: когда назначаешь пациенту хотя бы простую ходьбу, качество его жизни растёт, а вероятность рецидива падает.
Но вообще это кошмар, конечно! Четыре часа вынь да положь на тупую ходьбу!
– Жить захочешь, и не так раскорячишься… Известный спортсмен-велосипедист Лэнс Армстронг в своё время перенес агрессивную форму рака и после этого написал книгу о своей реабилитации – «Моё возвращение в жизнь». Он восстанавливался как раз с помощью движения.
Да он и так спортсмен был! Мало до этого двигался, что ли?
– Движение движению рознь. Узкое седло спортивного велосипеда пережимает кровоток в паховой области, поэтому у Армстронга был специфический рак велосипедистов – рак яичек. Быстроразвивающийся и с метастазами. Пришлось слезть с велосипеда и заняться не калечащим, а оздоровительным движением.
Я вспомнил, спортивный тренер Борис Жерлыгин, про которого мы писали в нашем журнале, говорит, что при аэробных нагрузках увеличивается число митохондрий в клетках, а если у человека много митохондрий, он никогда не заболеет раком. То есть аэробные нагрузки – бег, ходьба – лучшая профилактика от рака. Он прав?
– Само собой. Митохондрии – энергостанции клеток. Когда стволовая клетка переходит в режим критической адаптации и перерождается в раковую, она первым делом избавляется от митохондрий, это ещё Варбург показал. Митохондрии становятся не нужны, поскольку работают на кислороде, а если клетка переходит на бескислородный тип питания, они демонтируются.
Сейчас все онкологические школы признают образ жизни фактором, влияющим на онкологию. А что такое образ жизни? Режим движения и режим питания! Поэтому теперь переходим к питанию. Так вот, питание, как ни странно, есть разновидность двигательной активности, только это внутреннее движение организма. Мы привыкли к внешнему движению – ходить, копать… Но есть ещё внутренняя работа организма. С помощью питания мы можем так увеличить нагрузку на организм, чтобы заставить его совершать огромную внутреннюю работу.
Не понял. Как это?
– Например, есть нужно то, что сложнее усваивается. Ничего простого есть нельзя. А простое – это сахара, углеводы. Они усваиваются прекрасно, быстро, поэтому наш ленивый организм их так любит. А работать он не любит. Работать его должны заставить вы – и физически, и внутренне, то есть молекулярно. Кстати, одна из общепринятых клинических рекомендаций в онкологии – убрать сахар из рациона, потому что раковые клетки сахар обожают и потребляют его в огромных количествах. Наша же задача – нагрузить организм. Поэтому я своим постонкологическим пациентам рекомендую убрать все углеводы и употреблять жир, чтобы организм покорячился, разбирая жировые молекулы и формируя из них клеточное топливо – глюкозу. Это называется глюконеогенез, очень энергозатратный процесс.
Далее… Чем больше мы пищу термически обрабатываем, тем проще организму её усвоить. В этой связи какой стейк вы предпочтёте – хорошо прожаренный или с кровью? Надо есть с кровью – вот такая у меня политика.
Кровавый политический режим…
– Именно. Потому что в хорошо прожаренном куске мяса белки уже почти разложились до аминокислот. Организму и трудиться не надо, не нужно ферменты синтезировать для переваривания, энзимы. Так что сыроедение при раке оправданно. Овощи лучше не варить, а обдавать кипятком. В общем, минимизировать процесс термообработки, чтобы организм получал более сложные вещества и больше старался для их расщепления.
Таким образом, основой здорового питания должны стать белки, жиры и клетчатка, последняя необходима для стимуляции кишечной перистальтики, то есть опять-таки выполнения внутренней физической работы по прохождению вещества через ваш «вихрь».
Ну, и третий пункт, помимо режима движения и режима питания, – дыхание. Во-первых, нужно бросить курить, если вы курите. И не из-за никотина, а из-за смол и частичек дыма, засоряющих мембраны лёгочных альвеол. А во-вторых, неплохо бы несколько раз посетить галокамеру, то есть соляную комнату, потому что дыхание воздухом с примесью сухой соли отлично очищает лёгкие и потому улучшает газообмен, насыщая организм кислородом, который так не любят раковые клетки.
Ну и вы, наконец, должны сказать про свою любимую шею! Что её непременно надо править.
– Говорю. Шею тоже нужно править, и мы это делаем, потому что мышечные спазмы и перекосы позвонков пережимают позвоночные артерии, питающие мозг, и создают в черепной коробке режим кислородного голодания. А мы знаем, к чему это может привести…
Источник:
